Есенин, прикрывал, подменял подлинные страдания общепринятыми образами чувственных переживаний, русской природы и быта, но сквозь эти образы сквозила "подлинная трагедия", и она не умещалась в эти простые описания, возможно ещё и потому что параллельно с изучением поэзии мы изучали жизнь самого поэта. И одно с другим толком никак не вязалось, а если где-то и вязалось, то опять же в тех точках, где трагедия была наиболее близка к поверхности, в тех точках текста и жизни, где из раны течет кровь, где невозможно это скрыть, где боль непонимания происходящего вырывается наружу. И это было вообще состояние общества в то время, а не только состояние Есенина, хотя Есенин, как большой, но ещё ребенок очень чувствовал это, но хотел выглядеть взрослым, умудренным, поэтому и творчество его такое же натужно-взрослое и непростое. И не только у него кстати, просто на нем это заметнее...
Блок в этом смысле был более открыт, он кровоточил откровенно, и откровенно уже хоронил, то что отмерало, не цепляясь за светлые чувства. Поэтому читался с большей легкостью. Он не маскировал трагедию в брендовые березки и страдания бродяги, потому что явно, по всему было видно, что это мировая трагедия, а не трагедия одного маленького человека. А если и трагедия одного человека, то в связи с этой общей трагедией. Это был всеобщий распад, отказ от ценностей, или скорее их очищение, пересмотр, за которыми следует перерождение. Поэтому уж больно много жалости к одному человеку, больно много внимания к страданиям одной души было в то время у подавляющего большинства поэтов и писателей.
Когда начинаешь очищать слой за слоем, что под самим творчеством лежит, то добравшись до предмета исследования, понимаешь, никакого персонифицированного демонизма в этом нет, есть драма одного человека в бушующем мире. Есть страх не оставить после себя следа, есть жалость к себе как к тому, что могло бы сиять, а вынуждено сгорать в падении. Для нас, это как музейный экспонат, нам этого не пережить и не понять, если мы кисточками это откопаем как археологи, и извлечем на поверхность сознания, то оно покажется нам таким-то театральным, не настоящим, надуманным. Как собственно и любое переживание человека по поводу самого себя, по поводу своей какой-то исключительности, особенности и индивидуальной неповторимости. Собственно в этом он, так называемый демонизм, а всё остальное, это описания происходящего преломленные через призму человеческой феноменальности и болезненной самобытности... Да, есть разнообразные силы, которые всегда рады поиграть с нами, но всё это в границах стеклянного лабиринта, по которому человек блуждает, (молчу про цвет и толщину стекла;)), который сам человек однажды разбивает и понимает, что мир намного больше, чем он сам.
Есественно это один из множества способов описания этого явления, каждый ощущает по-своему, да и по-разному, в те или иные моменты жизни и отрезки прохождения пути и влияния на него того или иного...
В любом случае человек описывает схематично, а переживает пространственно, причинно-следственно. Другой вопрос что объяснить и распутать информационный клубок не всегда может. В любом случае, в своем маленьком тесном мирке, человек обычно застревает надолго, видимо поэтому он является тем, чем является в этом мире:) Кстати, и религии ведь не зря отмирают, и через такие драмы перерождаются, открываются, перосмысливаются, потому что они тоже являются замкнутой не сообщающейся закрытой ортодоксальной, догматичной системой. В этом, на мой взгляд трагедия и русского священства начала XX столетия, и последующих трагедий русских вообще, и всесожжения евреев как представителей кагала подчиняющихся раввину, а раввин раввинату, который сохранял и распространял иудейский догмат. Учение не должно быть застывшим, оно должно выходить за пределы, и тела человека, и тела церкви, и тела нации. Не в смысле экспансии, а в смысле взаимосвязи, обмена информацией, развития и синтеза...
Любой наступающий в эту область, рискует сделать ошибочные выводы, потому что есть влияние догматизма и ортодоксии, и эти элементы вплетаются в канву исследований. Человек не может без "уверенности в своей правоте". И эта "своя правота" - ахиллесова пята...
Когда говорят - "дай бог, построим православную цивилизацию", или построим "иудейскую", в этом слышится угроза, и попробуй возрази, ведь ответят - "а как же холокост"?, "а как же массовые репрессии священства"?. Мусульманство, как молодая религия, через это ещё не прошла, но если будет упорствовать в построении мусульманской догматической цивилизации, получит тот же урок... И стоит ли кому либо, снова возвращаться на эти стези ортодоксии и застывшего догматизма?
Почему-то получилось сопоставить демонизм с догматизмом... видимо потому, что они имеют одну природу, природу замкнутого пространства без выхода. Но замкнутые пространства человечество однажды перерастает, как младенец пеленки. Правда если пеленки снимает взрослый, то человечество, по закону свободы воли замкнутые пространства разрывает... И разрывает то самое пространство страха, заблуждений, зацикленности на своих болячках. Война и кровь, как бы из двух зол - меньшее, война в итоге, меньше зло, чем взаимное пожирание эгоизмов, чем изобретение изощренных способов завоевания "умов и сердец", чем "использование втемную" целых народов, не говоря об отдельных личностях.
А это те самые ролики, которые навеяли вышеописанное:
